Вестник Кавказа

Наследники пианистки Веры Горностаевой

Зонд Новости
Наследники пианистки Веры Горностаевой

В МКЗ "Зарядье" прошел концерт, посвященный памяти и 90-летнему юбилею профессора Московской консерватории Веры Васильевны Горностаевой. Пианисты Андрей Гугнин, Вадим Холоденко и Лукас Генюшас исполнили произведения Бетховена, Шуберта и Шумана и поделились с "Зонд Новости" воспоминаниями о своем знаменитом педагоге.

Что для вас означает участие в концерте? 

Вадим Холоденко Для меня это очень важно, потому что Вера Васильевна в течение восьми лет была моим преподавателем в Московской консерватории. До этого я учился в Киеве у Натальи Витальевны Гриневой, у Бориса Григорьевича Федорова. 

Лукас Генюшас Я учился у Веры Васильевны с самого детства и до ее смерти. То есть в общей сложности, наверное, лет 12 плотной, почти что ежедневной работы. Это огромная часть моей жизни. Поэтому у меня вся основа, весь фундамент моего исполнительского организма, если так можно выразиться, конечно, построен вместе с Верой Васильевной. 

Какой вам запомнилась Вера Васильевна как педагог?

Лукас Генюшас Кроме того, что она была моим педагогом, она еще была моей бабушкой. Поэтому наши отношения нельзя вписать в рамки отношений ученик-учитель. Есть в английском такое выражение, когда не мать является матерью по смыслу, по значению в жизни человека, а кто-то другой - mother figure. Она была фигурой, матерью для меня.

Андрей Гугнин Для нее важно было, чтобы музыкант рос не только знающим, узко специализированным просто пианистом, но человеком высокий эрудиции, интеллекта, человеком, который интересуется разными видами искусства. Подсказывала, что почитать, что посмотреть. 

Лукас Генюшас Она владела художественным словом от природы. Она в себе развила эту способность, благодаря страстной любви к литературе и поэзии, блестящее владение языком как результат. Она умела таким образом подать свои знания, что они доходили до самого широкого круга. То есть она начинала как исполнитель, продолжала и всю жизнь была педагогом, и конечно, она была пропагандистом музыки, публицистом. Это была фигура, выходящая за пределы нашего узкого профиля. 

Была ли у Веры Васильевны какая-нибудь система запретов, как нужно делать, играть, как не надо играть?

Вадим Холоденко Есть такая фраза, что у хороших исполнителей надо учиться как надо играть, а у плохих- как не надо. 

Лукас Генюшас У нее вообще не было таких рецептов - как надо играть. Мы занимались чертами стиля. Мы занимались поиском правильных черт исполнительского стиля для каждого композитора. 

Вадим Холоденко Прежде всего говорилось о хорошем вкусе. Что такое хороший вкус, можно спорить бесконечно, но для Веры Васильевны существовали определенные законы, то, что нельзя делать в музыке, например, безвкусно соединять фразы между собой, или, допустим, к окончанию фразы нужно очень бережно относиться. Фактически музыка - это субъективный язык, поэтому то, что происходит на сцене, это некая актерская игра. И поэтому точно так же как в театре существуют свои законы, как надо произносить со сцены, у Веры Васильевны тоже существовал свой язык, совершенно оригинальный и уникальный. 

Лукас Генюшас Она считала, что талант невозможно скрыть, если он есть у человека. И он является отличительной оригинальной чертой исполнителя, его особым голосом, который в любой форме будет слышен. То есть она, скорее, создавала некую стилистически правильную форму любому исполнению, не заглушая индивидуальность. 

Вы как пианисты состоялись? Или вам еще есть куда стремиться, что-то пробовать?

Андрей Гугнин Невозможно никогда достигнуть какого-то предела. Как любая творческая профессия, это процесс, который не остановить. И если как раз тебе кажется, что ты уже сформировался, то это некий тревожный знак. 

Как бы вы описали манеру Веры Васильевны, ее предпочтения в классической музыке?

Лукас Генюшас Она была достаточно консервативна в смысле академизма, подхода к преподаванию. Представляла собой ту великую старую школу, которой поклоняется весь мир, можно сказать, русскую фортепианную школу. Я думаю, что ей была свойственна достаточная степень гибкости при этом в отношении к новому. 

Вадим Холоденко Все то, что связано с Верой Васильевной, это ее связь с Брамсом, с Шубертом, с Шуманом, с Бетховеном. 

Лукас Генюшас Ее идолом, наверное, не побоюсь этого слова, был Фредерик Шопен. Она умела преподавать его музыку как никто. В этом она была настоящей наследницей своего великого учителя Генриха Нейгауза, воспитавшего Рихтера и Гилельса. Вообще необходимо сказать, что идея этого концерта заключалась в том, что мы представляем публике именно те сочинения, которые мы все трое прошли с нашим профессором. То есть и 21 Соната Бетховена у Гугнина, и ”Три пьесы” Шуберта у Холоденко, и ”Венский карнавал” Шумана у меня. Над ними проводилась тщательная работа в классе. 

Вадим Холоденко Именно на ”Пьесах” удалось многое понять для себя. Потому что они очень сложно шли, несмотря на то, что технически это не такое уж и сложное произведение. Тем не менее то, что всегда было важно для Веры Васильевны - это работа над звуком, работа над фразой, работа над композицией музыкального произведения. Для меня в то время, это был второй курс Консерватории, это была terra incognita.

Сегодня вы играете Бетховена на концерте. Это ваш композитор? Насколько он вам близок? 

Андрей Гугнин Я очень люблю Бетховена, но не могу сказать, что мне легко его играть. Он невероятно сложный. Чтобы донести убедительно, при этом оставаясь в рамках стилистических и чтобы это прозвучало как-то свежо, с собственным каким-то видением и отношением, это всегда некая борьба, некий вызов играть Бетховена, такой челлендж. 

Лукас Генюшас Пожалуй, Бетховен был фигурой, которую Вера Васильевна пронесла через всю свою жизнь как нечто центральное. Она давала неоднократно лекции по всем 32-м фортепианным сонатам Бетховена. И это до сих пор помнят люди в регионах нашей необъятной страны. 

На сегодняшний день есть какие-то произведения, которые вы в ближайшее время хотите исполнить, какие-то композиторы, с которыми хотите еще раз встретиться или заново для себя их открыть?

Андрей Гугнин В следующем сезоне я буду много играть Бетховена, в том числе и потому что близится юбилей. В частности будет абонемент в Филармонии со всеми пятью его концертами. Также я сыграю хаммерклавир сонату. Еще буду учить из нового, я давно хотел сыграть Прелюдии Шопена, их тоже поставил в следующий сезон. Я думаю расширять репертуар, который, скажем, базовый в каком-то смысле, но по тем или иным причинам прошел мимо меня. Я очень мало играл Шумана. На самом деле, фортепианный репертуар настолько безграничен, что, мне кажется, даже десяти жизней не хватит, чтобы все сыграть. Поэтому это не проблема найти, что сыграть. 

Шуберт насколько ваш композитор?

Вадим Холоденко Любимый композитор и любимое произведение меняются в течение музыкальной жизни. Я могу дать достаточно банальный ответ: могу сказать, что мне очень нравится Евгений Васильевич Рахманинов, его музыка. И это будет правда. 

Почему банальный? 

Вадим Холоденко Мне кажется, что те исполнители, которые учились в Московской консерватории, для них русские композиторы - особенный репертуар. 

Насколько вам близко романтическое направление в музыке?

Лукас Генюшас Конечно, близко. Наверное, главное, чему учила Вера Васильевна, центральный период, расцвет фортепианного искусства - это романтическая эпоха: Шопен, Шуман, Лист, Чайковский, Рахманинов. 

Поэтому сегодняшний концерт для вас особенный? 

Лукас Генюшас Абсолютно все, что связано с моей бабушкой, это для меня первоочередно и совершенно особенно. 

Вадим Холоденко Поворотный момент в моем понимании музыки, в становлении меня как исполнителя произошел в классе у Веры Васильевны. 

Андрей Гугнин Я думаю, без нее моя творческая жизнь была бы куда скуднее.

13125 просмотров